пятница, 31 июля 2015 г.

ХАЗАРСКИЙ ПИНОЧЕТ ВАЛЬЦМАН СГРЕБАЕТ В "НЭНЬКУ" ПРОЗАПАДНОЕ Г.



--

Вальцману не терпится воплотить в жизнь лозунги: "Украина - це Европа" и "Украина - це Америка". Для этого он зазывает в УкРуину весь поганый космополитический сброд из ненавистной ему России. Почему? - У Вальцмана нюх тонкий, он издалека чует, что это - враги России.

Вот первый "белый" список с белогандонниками - любимцами Вальцмана (взят здесь: http://colonelcassad.livejournal.com/2312182.html  )
--

Вальцман уже пригрел таких одиозных пропиндосских персонажей, как бывший тифлисский микро-фюрер Саакашвили и Мурка Гайдар (вся в папочку!)

Но лиха беда - начало! Будем надеяться, что Вальцман на этом не остановится и целиком очистит Россию от врагов народа - либерастов, агентов ЦРУ и подобных себе самому олигархов.

За это (но только за это!) его можно будет даже похвалить.

Ну а что он дальше сделает с УкРуиной под чутким руководством Госдепа и ЦРУ - это предсказать проще простого.

Сперва купленные Каломойшей и Вальцманом официальные историки УкРуины авторитетно объявят, что "древние укры" - это на самом деле хазары, впоследствии испорченные "варварским влиянием славян".

Потом Гейропа объявит, что для того, чтобы впустить Дуньку (простите, УкРуину) в Гейропу, всем тамошним мужикам надо будет стать настоящими "гейропейцами", то есть им надо будет отрезать всё то лишнее, что у них болтается между ног (произвести им радикальное "обрезание").

Для обеспечения 100 %-ного успеха операция всеобщего обязательного "обрезания" будет проводиться как военные учения НАТО под кодовым названием "Biting Pussy“ - "Кусачая Пуська".

И уже только после этого через Одессу хлынут массы "поселенцев"-сионистов из расистско-фашистского Израиля, а УкРуина будет торжественно переименована в Нью-Израиль и получит новый флаг. Например, вот  такой:
--

На нём три "блакитные" полосы символизируют реки Дунай, Днепр и Волгу, потому что "Новый Израиль" Ротшильды намылились разместить на всей территории между Дунаем и Волгой, подобно тому, как две синие полосы на флаге ротшильдовского "Израиля" в оккупированной Палестине символизируют реки Нил и Евфрат - ибо всю территорию между Нилом и Евфратом сионисты по-прежнему намерены отобрать у арабов.

Вот такое светлое будущее и есть конечная цель ЦРУшного евромайдана.

среда, 29 июля 2015 г.

ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ АЛЕКСАНДРА ЗИНОВЬЕВА



ИЛИ О ХАОТИЧЕСКОМ "ЧЕЛОВЕЙНИКЕ" И СТАЕ РЫБОК


Помещаю этот текст Зиновьева для разъяснения того, почему перевожу книги Скиннера и выкладываю переводы здесь. Для меня очень важно, чтобы как можно большее число людей поняло, что именно бихевиоризм является научным методом преодоления того хаоса, в который Запад злонамеренно погрузил СССР, а потом и его обломки.

Зиновьева совершенно неправильно считают диссидентом. На самом деле он - по моему личному мнению - единственный советский мыслитель калибра Толстого и Ленина. Нижеследующий текст взят мной здесь: http://www.situation.ru/app/j_art_1113.htm ; на этом же сайте выложено много других интереснейших текстов Зиновьева.

Зиновьева не любят потому, что он не рассказывает успокоительных сказочек с "хэппи-эндом", а показывает грозящую всем, живущим на просторах бывшего СССР, смертельную опасность, исходящую от Запада, и предлагает отрезвиться от наркоты западной пропаганды и принять горькое лекарство.

Надо понимать, что почти все на Земле живут в массовом обществе - "человейнике". Однако при этом каждый "в упор" не видит своё, откровенно говоря, жалкое и бессмысленное мещанское существование, потому что непрерывно оболванивается сладким ядом лживой западной пропаганды. Властители "человейника" - глобальная закулисная олигархия миллиардеров - используют для этого масс-медии, размагничивающие людей и рекламирующие "биг-маки", Микки-мауса, "кружевные трусики" и лживую брехню продажных "интеллектуалов" и политиканов-марионеток о "демократии" и "свободе". Именно црушники - в русле своей лицемерной пропаганды - окрестили евромайданный фашистский государственный переворот "революцией гидности", т.е. "революцией чести, человеческого достоинства".

В тандеме с бессовестным, наглейшим охмурёжем глобалистский империализм Уолл-стрита использует для покорения остатков независимости и свободы фашистскую военную машину США и НАТО. Но вместо того, чтобы захватывать страны, теперь их просто погружают в хаос бесконечной войны и криминала, не препятятствующий грабить их ресурсы и побуждающий отток наиболее ценного, инициативного человеческого материала на Запад. Запад (о чём свидетельствуют его "гуманитарные" и "освободительные" агрессии, последние примеры - Ливия, Сирия, Украина и в перспективе - Греция) несёт всему миру хаос, разорение и геноцид. Нам (совместно с Китаем и другими независимыми от Запада странами) надо стать силой, способной остановить и сокрушить проклятую, людоедскую, дьявольскую, фашистскую гадину США-НАТО!
--


Все, конечно, видели снятые под водой видео стаи рыбок, плавающих единой формацией, как солдаты на параде. Такое поведение и рыбок, и солдат имеет одно и то же назначение: показать врагу силу единства. (У рыбок - это врожденный шаблон поведения, который создаёт у крупных хищников иллюзию того, что перед ними не уйма беззащитной мелочи, а какой-то один крупный организм, от которого надо поскорее удирать.) Конечно, единство в людях можно создать казарменной дисциплиной, но это будет подневольное, а оттого и очень рыхлое, ненадежное единство.

Зиновьев, жестоко критикуя и советскую систему, и русский народ, так и не предложил научного метода организации хаотического "человейника" во внутренне спаянный воедино общими целями и взаимопомощью народ. Разумеется, он прав, что для этого прежде всего необходимо искоренить, истребить, выжечь калёным железом без остатка всю позорную, дегенеративную заразу компрадорско-чиновничьего паразитического капитализма и возродить социализм. Но как? Я полностью согласен с его оценкой гегельянства как напыщенной белиберды, но предлагаемая им "Логическая социология" не предлагает никаких практически применимых инструментов целенаправленной организации общества. Напротив, бихевиористский социализм и основанная на оперантном кондиционировании технология социальной инженерии как раз и является таким инструментом, которым можно "сконструировать культуру" - то есть создать и поддерживать активное, творческое единство общества.

Короче: это интервью Зиновьева убедительно напоминает о том, что скорейшее начало практической работы государственной власти России по бихевиористскому "конструированию культуры" - залог отражения агрессии Запада, залог выживания народа и государства.
*  *  *

"Кор. - Александр Александрович, наши либералы-западники до сих пор утверждают, что, несмотря на все провалы в политике и в хозяйственной жизни страны, единственной разумной перспективой для России является эволюция в сторону западноевропейской модели рынка и институтов гражданского общества.
Говорится, что, построив капитализм, мы, наконец-то, будем жить как все цивилизованные народы.
И некоторые известные ученые РАН на своих собраниях предлагают ученым, политикам, публицистам вести разъяснительную работу в массах о преимуществах капиталистического уклада жизни. С этой целью я к вам и обращаюсь.
Вы прожили на Западе 20 с лишним лет, исследовали его как ученый, опубликовали на эту тему книги: « Запад», « Глобальный человейник» и целый ряд других.
Какие новые явления в теперешнем капиталистическом мире особенно значимы для России?

Александр Зиновьев (А. З.) - В России до сих пор западный мир называют капиталистическим ,и это при том, что на Западе давно уже нет ни того капитализма, ни того рынка, о которых так много у нас говорят. В ХХ веке в мире произошли изменения во всех сферах жизни, и в политическом строе тоже. Для того чтобы разобраться в этих процессах, нужна совсем другая система понятий. На Западе эпоха либеральной демократии закончилась, наступила эпоха тоталитаризма, западного тоталитаризма.
В новых условиях рынок на Западе жестко контролируется гигантским количеством всякого рода организаций, учреждений, комиссий и т. д.
Я в своих работах сравнивал степень контролируемости хозяйственной жизни в Советском Союзе с Западной Германией и с США. Оказалось, что на Западе контролируемость, плановость, которую до сих пор высмеивают наши либералы, в несколько раз выше, чем была в Советском Союзе. И сейчас то же самое.

Кор. - Наши экономисты до сих пор твердят о необходимости ухода государства из экономики…

А. З. - Это грубейшая ошибка. На Западе государство никогда не уходило из этой сферы.
И сейчас над государственными учреждениями возникла целая система новых, контролируемых западным миром структур. Это уже сверхгосударство.

Кор. - Образование сверхгосударства – это новое, позитивное явление в истории?

А. З. -Сверхобществом был уже Советский Союз. Над государственной советской властью стояла высшая власть - партийный аппарат, ЦК КПСС.

И на Западе власть президента, парламента находится под контролем сверхгосударственных структур. Это не просто группа людей. Сложилось огромное количество учреждений, комиссий, организаций, которые господствуют в системе управления, в них занято более 100 миллионов человек. Американский президент ничего не предпринимает без санкций всякого рода неформальных комиссий, учреждений, которые занимаются, кстати, и проблемами мировой разведки, созданием пятых колонн и т. д.
Сверхобщество – это надстройка над всем западным миром, туда все входят, но в нем люди занимают разные места. Западный мир глобализируется, т. е. превращается в единое целое. Это глобальное сверхобщество стремится к мировому господству.
Возьмите, к примеру, банковскую систему – именно она обеспечивает, на мой взгляд, денежный тоталитаризм в мире. И эти гигантские банки обслуживают не просто экономику той или иной страны, а сверхэкономику. Большинство операций, которые совершают западные банки, являются международными, а не просто германскими, французскими и т. д. Причем совершаются они вовсе не по законам капитализма, которые описывал в свое время Маркс. Это абсолютно новые, пока мало изученные законы. И в значительной мере они не предаются гласности.
Все последние войны, и холодная война против СССР в том числе, финансировались международными банками, и действовали они вовсе не по законам капитализма. Вспомните Польшу. В ходе холодной войны ее откололи от советского блока, затратив на это триллионы долларов. По существу купили целую страну. Тогда почти каждый поляк имел свой долларовый счет.
И разгром Советского Союза также осуществлялся с помощью огромных денежных средств. По существу, затратив миллиарды долларов, была куплена вся советская «элита». И эта денежная операция была так же проведена не по законам капиталистической экономики.
Сам факт прихода к власти Горбачева, а затем Ельцина, вся их деятельность - это не результат некоего имманентного развития советского общества, а итог планомерной, целенаправленной деятельности мощной системы сверхгосударственности Запада.
Повторюсь, сейчас в мире сложились совершенно новые социальные структуры, новые феномены. Они не изучены, они фактически господствуют в мире. А старые понятия о сущности капиталистической системы давно лишены смысла. Если бы капиталы создавались, так как описывали это Адам Смит и Маркс, нужны были бы тысячи лет, чтобы появлялись нынешние олигархи, а они появляются в очень короткие сроки. И на Западе тоже.

Кор. - Александр Александрович, сейчас все заявляют о любви к народу, и правительство, и Дума, и президент. Но русских с каждым годом становится на миллион меньше. Где сейчас основное зло, уничтожающее людей?

А. З. - В мире идут процессы американизации, глобализации, европеизации, но говорить: вот здесь зло, или здесь… - бессмысленно. Вы не укажете это зло. Указать виновного человека или президента какой-либо страны невозможно.
Например, в СССР были как положительные, так и отрицательные явления, причем они неразрывно связаны: негативные явления немыслимы без позитивных, а позитивные - без негативных. - В СССР было гарантировано бесплатное образование, бесплатное медобслуживание, жилье бесплатно выдавалось. Это, безусловно, достижение. Но одновременно это имело и отрицательные стороны, - низкий уровень жизни по сравнению с Западом, отсутствие у людей заинтересованности в интенсивной работе, показуха и т. д.

Кор. - Возьмем более конкретное явление – западничество, которое теперь внедрено и в нашу жизнь.

А. З. - Основное зло, которое несет с собой западный мир, то же, что и 100, и 200 лет назад, – это система частной собственности на средства производства. Правда, эта система сменяется новой, и мы в настоящее время наблюдаем ее агонию – агонию частнособственничества. Такого разгула олигархии никогда еще ни у нас, ни в целом мире не было. В одночасье создаются гигантские капиталы, корпорации.
Однако постепенно частная собственность преодолевается, но не путем отмены снизу, а на более высоком уровне. Уже сейчас возникают такого рода структуры, когда указать собственника невозможно. К примеру, возьмем очень крупную авиационную корпорацию, неважно - немецкую или американскую. Возглавляет ее Совет, который выбирает или нанимает президента. Часто компания сохраняет только имя создателя, но на самом деле возглавляет ее наемный человек – президент. Правда, он получает больше миллиона евро в год. Но это не капиталист, в старом смысле, не хозяин, а наемный работник, его Совет нанял.
Но пока главное, мировое зло – это частная собственность. И если человечество его не преодолеет, оно погибнет.

Кор. - Сейчас Западный мир принял нас в свое сообщество. Мы выполняем все их требования. Выплачиваем досрочно долги, не вмешиваемся в политические процессы в бывших союзных республиках, даже когда Америка меняет там правительства и т. д. И, несмотря на это, положение России остается крайне неустойчивым. Недавно Парламентская асамблея Совета Европы приняла резолюцию, в которой сказано: "Ассамблея призывает все коммунистические и посткоммунистические партии в государствах-членах пересмотреть историю коммунизма и свое собственное прошлое, четко дистанцироваться от преступлений, совершенных тоталитарными коммунистическими режимами, и однозначно осудить их, если до сих пор это не было сделано". Выходит, что теперь все мы, преступники, дети и внуки злодеев. Нас призывают проклясть свою историю.

А. З. -Таких явлений, за которые поносят Советский Союз, на Западе великое множество. Но они не противоречили, и сейчас не противоречат их политической системе. А вот нам указывают и на соринку в глазу.
До сих пор обсуждается Гулаг, при том, что репрессированных людей в западном мире было больше, чем в Советском Союзе.
Я считаю, что факт Гулага раздут до невероятных размеров. Сейчас в России нет Гулага, однако в тюрьмах сидит больше народа, чем в советское время. И каждый год вымирает по миллиону.
Дело в том, что продолжается фальсификация истории, и со стороны руководства России тоже. Я недавно прочитал в какой-то брошюрке заявление известного деятеля Коха о том, что советская система плодила бездельников и в научно- исследовательских институтах делать было нечего. Это клевета. Где создавались выдающиеся научные, технические открытия? В НИИ.
Сейчас по степени паразитизма Россия многократно превосходит Советский Союз.

Кор. - И все-таки ГУЛАГу нет оправдания. В современной западной и либеральной пропаганде эпоха социализма ассоциируется с репрессиями. Утверждается, что если и было что-то ценное, то цена за это неимоверно велика – репрессии.

А. З. - А кто оправдывает ГУЛАГ? Назовите мне человека в России, кто это оправдывает. Американскому рабству может быть оправдание? Великобритании за миллионы жертв в Индии может быть оправдание?
Я никогда не был коммунистом, марксистом, в казенным смысле слова. Тем не менее, я, изучая и советскую систему, и западный мир, пришел к выводу, что то, что произошло в нашей стране после Октябрьской революции - нечто беспрецедентное. Русским представился неповторимый исторический шанс развить свою собственную сверхцивилизацию. Советский Союз формировался не просто как общество, а как сверхобщество. В этом было новаторство России.
Было бы удивительно, если бы великие преобразования принимались всеми членами общества добровольно. Шла жестокая борьба.
И в ГУЛАГе отнюдь не невинные жертвы сидели. Меня арестовали в 39 году, но я был членом террористической группы, мы готовили покушение на Сталина. - Что нам ордена давать? И людей такого рода было много.
Но не это определяло жизнь страны, а то позитивное творчество, которое охватило огромный народ и практически всю планету.
То, что сумели сделать в СССР в кратчайшие сроки, история человечества не знала. Безграмотная страна стала самой образованной. Создали промышленность, науку, какой никогда не было.
Посмотрите по численности, сколько людей было в западном мире? – «Золотой миллиард». В Советском Союзе к концу советского периода было всего 260 миллионов человек, и при этом они создали лучшую в мире авиацию, первыми вышли в космос. Даже в послевоенные годы разрухи удалось справиться с нищетой. Я в США работал, и видел там такую нищету, о котором в Советском Союзе думать забыли. Президент Рейган в свое время признавал, что в США 34 миллиона нищих.

Кор. - Теперь западные идеологи называют советских людей красными дурачками, потому что они работали за очень небольшие деньги.

А. З. - Сами русские дают повод для оскорблений в свой адрес. Они не сопротивляются клевете.
Советский Союз создавали выдающиеся люди. Действительно, деньги они получали очень небольшие. Сейчас те, кто кичится своими доходами, не могут сделать тысячной доли того, что сделали их предшественники.

Кор. - Теперь в основу русской жизни поставлена не идея поиска равенства и справедливости, а идея свободы. Приходится слышать от деятелей культуры, что, конечно, есть в современной жизни много плохого – люди вымирают, нищета. Но зато все получили свободу. Граждане могут высказывать свое мнение, не боясь наказания. И это главное.

А. З. -И о чем они говорят? Начали писать гениальные книги, высказывать долгожданные светлые мысли?
Кино свободное –маразм, литература новая – маразм. Люди брошены на произвол судьбы. Здесь слово «свобода» – пустое слово.

Кор. - Интеллигенция не может жить без свободы…

А. З. - Кого вы относите к интеллигенции? Тех, кто пишет детективы, порнографические книжки, всякую ерунду? Им стало лучше, а настоящим писателям нет места в этой жизни.
Чиновников действительно стало больше в два раза, чем было в Советском Союзе. Им стало лучше - взятки берут.
Те, кто понастроил коттеджи вокруг городов – им стало лучше.
Но остальной народ бедствует, и их большинство. Я считаю, что не больше 10 процентов населения стало жить лучше. А 90 процентов населения обречены на гибель.
Если бы мне пришлось заново родиться, я бы выбрал советский период. Пусть я бы знал, что меня посадят. Мы действительно себя ощущали по настоящему свободными. После революции мы освободились от частных хозяйчиков, была отброшена дремучая идеология, нам давали великолепное образование. Люди работали, делали карьеру, рожали детей. Такой свободы на Западе никогда не было.
Пора ввести такое понятие свободы, как личный уровень свободы, свобода людей внутри деловых коллективов и вовне. В свое время в США я объяснял, что советское общество было самое демократическое внизу, то есть в деловых коллективах, и не было демократическим наверху, то есть по отношению к власти. Западное общество наоборот, – демократическое наверху по отношению к власти, но жестоко диктаторское внизу, в деловых коллективах.
И мой оппонент - американский ученый согласился со мной. Он сказал, что прожил в Соединенных Штатах больше 70 лет и не знает ни одного случая, чтобы работники в деловых коллективах критиковали своего босса. И в тоже время он не знал ни одного, кто бы ни ругал президента. А в Советском Союзе попробуйте, отругайте Генерального секретаря ЦК КПСС, но в деловых коллективах все критиковали и директора, и непосредственного начальника, и это было нормально. Советское общество было самое демократическое в основе и недемократическое вверху. С научной точки зрения существует определенная константа демократии, которая, так или иначе, распределяется в обществе, и у нас это было.
Кроме того, условия труда в СССР были такие, каких не было на Западе. Мне приходилось участвовать в исследованиях такого рода. Как себя чувствуют люди в деловых коллективах? В советские годы люди не хотели уходить на пенсию и, уже покинув основное место работы, так или иначе, работали.
Мы в Германии проводили исследование. Там люди ждали час, когда уйдут на пенсию. И оценивали свою работу в коллективе как ад, а для нас коллективы были местом, где проходила наша жизнь.

Кор. - И все-таки люди голосуют за теперешнюю жизнь. Сами выбирают эту власть.

А. З. - У вас наивные представления о реальности. Эти выборы – филькина грамота. Липа. Никакие выборы в этих условиях невозможны. Народ дезорганизован, превращается в исторический труп. Здесь можно кого угодно выбирать, и это никак не повлияет на ход жизни.

Кор. - Сейчас в России возрождаются патриотические настроения, и молодые люди начинают пересматривать свое, когда-то восторженное отношение, к западному образу жизни.

А. З. - России как единого организма нет. Есть Россия Абрамовича, Россия олигархов, Россия чиновников, Россия нищих. Россию ориентируют те, в чьих руках находится власть. Весь вопрос в том, какие это ориентиры. Не думайте, что люди вольны выбирать. Фактически ни одно значительное социальное событие в мире сейчас без ведома того западного сверхобщества, метрополия которого находится в США, не может произойти.
Даже пустяковые проблемы не можем сами решить. Украинцы маяк захватили, грузины что-то требуют. . . Вы можете себе представить, чтобы в Советском Союзе такие проблемы возникали? А они устраивают демарши. Почему? Потому что им разрешено.

Кор. - Коммунисты заявляют, что, если они придут к власти, они укрепят национальную безопасность, восстановят социальную справедливость, национализируют природные ресурсы…Однако выборы они проигрывают.

А. З. - Надо быть реалистом. Их просто не допустят к власти.
Ситуацию к лучшему в сложившихся условиях может изменить только длительная историческая борьба.
Новое поколение воспитывается так, что заметной потребности бороться за свое будущее, что-то изменить к лучшему, нет. Необходимо, чтобы возник целый слой сердитых молодых людей, которые смогли бы понять реальность и открыть новые пути борьбы. А это уже другая история.

Кор. - Считается, что коммунизм сыграл свою роль и ушел с исторической арены. Идеи социализма известны человечеству еще со времен Платона. Все говорят о крахе этой идеи в мире. Однако процветает социалистический Китай, в ведущих странах Латинской Америки к власти пришли левые силы.

А. З. - Действительно, эти идеи идут к нам из глубины веков, и сейчас они потерпели крах. Но я думаю, что человечеству еще предстоит в будущем сражаться за те позитивные достижения в коммунистической линии эволюции человечества, которые можно было наблюдать в СССР.
В России есть большое число людей, способных пойти на риск, на жертву, но в настоящее время все эти ресурсы остаются неиспользованными.
---

Интервью брала Ирина Щеглова
Источник: «Экономическая и философская» газета № 7, 2006 г"

понедельник, 27 июля 2015 г.

СКИННЕР: ПРЕВЫШЕ СВОБОДЫ И ЧЕСТИ. ГЛАВА 8 - 1



Выкладываю мой перевод 8-й главы опубликованной в 1971 году книги профессора Б.Ф. Скиннера "Превыше свободы и чести" - B.F. Skinner, "Beyond Freedom and Dignity". Это - предпоследняя глава книги, и она не только намного длиннее всех предыдущих, но и содержит значительно больше наводящего на раздумья материала.

Тема 8-й главы - "The Design of a Culture", то есть "Конструирование культуры". Но как вы увидите при чтении, речь идёт вовсе не о "культуре", как это слово обычно употребляется в русскоязычной литературе для обозначения всего того идеального, что заносчиво витает над рутиной повседневности, всего того, что является антиподом "некультурности". Скиннер употребляет это слово так, как его употребляют, например, этнографы, обозначая им всю совокупность шаблонов общественных и межличностных отношений, включая и обыденную "некультурность", плюс обычаи, законы, учреждения, классы и более мелкие социальные группы, плюс материальную, техническую и, наконец, так называемую "духовную" культуру. Теперь "конструирование культуры" называют социальной инженерией. А марксисты называли его "культурной революцией", пытаясь осуществить его совершенно непригодными методами.

Это - самое первое, что надо помнить при чтении этой главы.

Во-вторых, должен напомнить, что поведением управляют не "идеи" и "идеалы", и даже не "манипулирование сознания", а подкрепление, которое оперантным обуславливанием (кондиционированием) увеличивает интенсивность желаемого поведения или (как отрицательное подкрепление - кара, следующая мгновенно за нежелательным актом поведения) уменьшает частоту и элиминирует нежелательное поведение. Этому надо учиться хотя бы у врагов и постоянно помнить мадам Нуланд с её печеньками:
--


Ну а по отношению к врагам народа необходимо незамедлительно и неуклонно применять карающий меч. Вообще-то их не столь много - малые доли процента или даже промилля всего населения. Это прежде всего олигархи - богатейшие буржуи, допущенные в "закулису" - глобальный клуб империалистов Запада, плюс их наиболее высокопоставленные марионетки-политиканы. В этом плане тактика индивидуального террора партии социалистов-революционеров была абсолютно правильной. Если бы их традиция не пресеклась, то такая мразь, как Ротшильды, Рокфеллеры, Меллоны, Кохи, Гейтс, Сорос, Ходорковский или Абрамович недолго бы купались в поте, слезах и крови народов.

Самое печальное тут то, что идея террора извращена и поставлена империалистами себе на службу. И "РАФ", и "Красные Бригады", и нынешние террористы Аль-Кайды - все они были или являются агентами ЦРУ, и их террор направлен или на устрашение народа, или является инструментом точечного хирургического воздействия на политику, спрятанным под фальшивой маской левацких лозунгов. Об этом я надеюсь в скором времени выложить перевод на русский статьи Кристофа Леманна "The ECB Destabilized the Greek Economy to Subject Greece to CreditorsDemands", адрес: http://nsnbc.me/2015/07/17/greek-parliament-passes-debt-agreement-omitted-euro-sovereignty-dimensions/ , в которой указывается, что убийства Херренхаузена и Роведдера, приписываемые "РАФ", в действительности дело рук ЦРУ.

Короче, против врагов народа и их прихвостней надо незамедлительно применять кнут, а для управления поведением масс употреблять пряники. Насилие против народа (провоцируемое массовым террором, войнами и ЦРУшными "революциями") губительно, потому что разрушает "культуру" народов - т.е. общественные отношения тех государств, которые западный империализм намерен уничтожить как Югославию, Ливию и Ирак. Ныне это - Сирия и Украина, и страшной ошибкой было позволять агентуре ЦРУ укорениться и спровоцировать сначала массовые беспорядки, а потом и гражданскую войну. Эту заразу надо уничтожать в зародыше.

Итак, чтобы побудить людей действовать так, как ты хочешь, надо давать им положительное подкрепление - как Нуланд печенюшки евромайданутым, а не карать, как традиционная Юстиция с мечом наготове. Разумеется, положительное подкрепление может очень успешно использоваться в антиобщественных и преступных целях - в этом суть коррупции. Пример тому - взаимоотношения наёмного труда и капитала. Судите сами: ну как может пролетариат быть "революционным", если он полностью зависит от положительного подкрепления, получаемого от буржуазии как плата за труд???

Однако у Скиннера нет классового подхода: он слеп к тому факту, что культура, которая нравится буржуям, как правило кошмарна для неимущих.

В-третьих, хочу обратить внимание на частое применение в этой главе слов "control" и "countercontrol"  , которые я перевёл по смыслу как "управление" и, соответственно, "обратная связь". Обратная связь - это термин из кибернетики (теории автоматического регулирования) - науки, бывшей тогда модной, а теперь забытой читающей публикой, вероятно из-за засилья громоздких, абсолютно неэлегантных, "дубовых" цифровых ЭВМ, большей частью вытеснивших технологию классической кибернетики - аналоговые ЭВМ.

Кибернетика должна быть воскрешена из небытия, в особенности для практического её применения в управлении не только плановой экономикой (отсутствие или мнимость обратной связи в советской экономике стало её смертным приговором), но и, разумеется, в управлении поведением и в технологии социальной инженерии, что Скиннер в этой главе называет "конструированием культуры".

В-четвёртых, считаю необходимым прокомментировать приводимую Скиннером цитату из "Записок из подполья" Достоевского, которую я так и не отыскал в оригинале. Самое близкое по смыслу место в этих "Записках" такое (цитирую):

"Я даже думаю, что самое лучшее определение человека - это: существо на двух ногах и неблагодарное. Но это еще не все; это еще не главный недостаток его; главнейший недостаток его - это постоянное неблагонравие.
(...)
Чего же можно ожидать от человека как от существа, одаренного такими странными качествами? Да осыпьте его всеми земными благами, утопите в счастье совсем с головой, так, чтобы только пузырьки вскакивали на поверхности счастья, как на воде; дайте ему такое экономическое довольство, чтоб ему совсем уж ничего больше не оставалось делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной истории, - так он вам и тут, человек-то, и тут, из одной неблагодарности, из одного пасквиля мерзость сделает. Рискнет даже пряниками и нарочно пожелает самого пагубного вздора, самой неэкономической бессмыслицы, единственно для того, чтобы ко всему этому положительному благоразумию примешать свой пагубный фантастический элемент. Именно свои фантастические мечты, свою пошлейшую глупость пожелает удержать за собой единственно для того, чтоб самому себе подтвердить (точно это так уж очень необходимо), что люди все еще люди, а не фортепьянные клавиши".

Именно эту идею, именно этот пассаж на Западе считают "сутью" Достоевского. Это чувствуешь не только в интеллигентных разговорах с западной публикой. Эту цитату приводят, например, такие буржуйские идеологи, как Исаия Берлин (Isaiah Berlin) в книге "The crooked Timber of Mankind" и Пауль Вацлавик (Paul Watzlawick) в самом начале книги "Anleitung zum Unglücklichsein" - "The situation is hopeless, but not serious (the pursuit of unhappiness)". Эта тирада отрицательного героя Достоевского - сумасшедшего индивидуалиста, которого Достоевский рисовал почти как карикатуру - выдаётся западными идеологами за убеждения самого Достоевского, как подтверждение любимого асоциального, антиобщественного тезиса буржуазии о том, что человечество безумно, и что бесполезно пытаться улучшить его судьбу, что вместо этого надо нахапать денег и устроить себе "личное счастье" в частном, отгороженном ото всех прочих "раю", соразмерном количеству нахапанного, а на весь окружающий мир надо просто наплевать. Сравните это стандартное (но для большинства неосуществимое на деле) решение личных проблем в буржуазном обществе с позицией Скиннера...

В-пятых, надо ещё отметить, что "конструирование культуры" идёт вовсю и без плана - спонтанно и хаотически. "Либеральные" процессы общественного и межличностного поведения приводят к своеобразному "естественному" отбору людей с самого детства: более наглые, лживые и жестокие приучаются на опыте общения помыкать более стеснительными, правдивыми и мягкосердечными и безнаказанно притеснять их, становясь человеческими хищниками - буржуями, чинушами, уголовниками, а все остальные, попав под их влияние или власть, становятся пассивной двуногой скотинкой. Вот вам недавний пример такого процесса "возникновения естественного лидерства" на основе "свободы личности" в действии: статья "Грустная повесть о кумовстве и разложении одного боевого подразделения ДНР", опубликованная здесь: http://colonelcassad.livejournal.com/2301449.html , первоисточник здесь: http://war-and-world.livejournal.com/1688.html .

В этом - суть явлений, которые называют абстрактными понятиями преступности, злоупотребления властью, порочности и зла. Но зло - не в абстракциях, а в индивидах, которые в отсутствие общественных механизмов управления поведением разлагают общество, погружают его в атмосферу произвола и бесправия. Самый действенный метод разложения общества - это войны. Не случайно империализм США использует их как главный инструмент борьбы за мировое господство (миллиардеров Уолл-стрита). Именно поэтому капитализм по самой своей природе преступен, и только социализм, причём именно бихевиористский социализм, вооруженный наукой о поведении и технологией социальной инженерии, способен создать гуманную и справедливую альтернативу, последовательно применяя научные методы управления поведением и конструирования общественных и межличностных отношений.

Если всю предыдущую историю общественные отношения складывались стихийно и по большей части уродливо, то перед бихевиористским социализмом стоит уникальная по своему благородству задача: сконструировать жизнеспособное стабильное гармоничное общество социальной справедливости.


*   *   *
"Конструирование культуры

На самом деле конструированием и переделкой культуры занимаются очень многие. Они изменяют как вещи, которыми пользуются, так и методы их использования. Они изобретают улучшенные (better) мышеловки и компьютеры и открывают более эффективные способы воспитания детей, выплаты заработков, сбора налогов, и вообще помогают другим решать проблемы. Нам ни к чему долго рассусоливать о слове "better" (лучше), это просто сравнительная степень слова "good", (что на английском означает и "хорошо", и "благо", и "товар"), ну а благо и товар являются по своей сути подкреплениями. Об одном фотоаппарате говорят, что он лучше, чем другой, на основании того, что происходит, когда ими пользуются. Фирма-производитель побуждает потенциальных покупателей "дать оценку" её фотоаппарата, чтобы обещать в рекламе, что он будет функционировать хорошо, цитируя то, что пользователи сообщали о его функционировании, ну и так далее. Разумеется, гораздо труднее оценивать одну культуру целиком выше другой, в частности потому, что при этом надо принимать во внимание гораздо большее количество параметров.

Никто не знает, каков лучший способ воспитания детей, оплаты труда, поддержания законности и общественного порядка, преподавания или того, как сделать людей "креативными", но есть возможность предложить лучшие способы, чем те, что у нас имеются теперь, и содействовать им, прогнозируя и в конечном итоге демонстрируя результаты, дающие больше подкрепления. В прошлом это делалось на основании личного опыта и народной мудрости, однако очевидно, что научный анализ человеческого поведения предпочтительнее. Он помогает нам своим двусторонним подходом: определяя, что надо сделать, и предлагая способы это сделать. О том, как велика потребность в этом, свидетельствует недавняя статья в массовом еженедельнике о том, что "не в порядке" в США. Эта проблема описывается там как "нарушенная психика молодежи", "рецессия духовности", "психическая депрессия" и "духовный кризис", причины которых усматривают в "беспокойстве", "неуверенности", "болезни", "отчуждении", "генерализованном отчаянии", и нескольких других настроениях и состояниях психики, причем все они якобы взаимодействуют с общепризнанным интрапсихическим шаблоном (например, утверждается, что отсутствие социальной уверенности приводит к отчуждению, а безысходность - к агрессии). Большинство читателей, наверно, считает, что понимает писанину этого автора и, возможно, поверило, что он высказал что-то полезное, но его рассусоливания - которые даже не оригинальны - страдают двумя характерными дефектами, которыми объясняется наша неспособность адекватно решать проблемы культуры: суть проблематичного поведения на самом деле не описывается, и не предлагается ничего, что можно было бы сделать для его исправления.
Рассмотрим юношу, чей окружающий мир вдруг изменился. Он окончил колледж и ходит на работу или был призван в армию. Бóльшая часть усвоенного им прежде поведения оказалась бесполезной, неадаптированной к этой новой среде. Его нынешнее действительное поведение легко можно описать и даже перевести это описание (в бихевиористскую терминологию - дана курсивом в скобках): у него нет уверенности в себе или он чувствует себя неуверенно или сумбурно (его поведение слабо выражено и неадекватно); он разочарован или даже в отчаянии (он редко получает положительное подкрепление, и в результате его поведение претерпевает экстинкцию); он огорчен (экстинкция сопровождается эмоциональными реакциями); он ощущает неловкость или страх (его поведение часто имеет неизбежные отрицательные последствия, на которые он эмоционально реагирует); у него нет возможности делать то, что хочется, или то, что он он умеет делать хорошо, он чувствует себя беспомощным, что его жизнь бессмысленна, у него нет ощущения успеха (он редко получает подкрепление вообще за что-либо); у него чувство вины или стыда (его ранее наказывали за безделье или неудачи, что теперь вызывает в нем эмоциональные реакции); он обескуражен или даже чувствует отвращение к самому себе (он более не получает подкрепление от восхищения окружающих, и соответствующая экстинкция вызывает в нем эмоциональные реакции); он впадает в ипохондрию (приходит к выводу, что болен) или невроз (он выполняет различные неэффективные шаблоны избегающего поведения); и он страдает от кризиса личности (он отвергает ту личность, которую он прежде называл своим "я").
Выделенные курсивом истолкования слишком кратки, чтобы быть точными, но они указывают на возможность альтернативной интерпретации, той единственной, которая предлагает эффективный образ действий. Для самого юноши, несомненно, самое важное - это различные состояния самочувствия. Они - важнейшие стимулы, и он научился использовать их традиционным образом, чтобы объяснять свое поведение себе и другим. То, что он говорит нам о своих чувствах, может позволить нам сделать обоснованные предположения о том, что не в порядке с факторами подкрепления (его поведения), но нам надо заняться непосредственно этими факторами, если мы хотим недвусмысленных результатов, и именно эти факторы следует изменить для того, чтобы изменить его поведение.

Чувства и состояния сознания по-прежнему из-за многих причин задают тон в дискуссиях о человеческом поведения. С одной стороны, они уже давно заслоняют собой альтернативы, которые могли бы их заменить; из-за этого трудно понимать поведение как таковое, не примазывая к нему ту уйму вещей, которую, как говорят, оно якобы выражает. Селективное воздействие на окружающую среду так и осталось непонятым по своей сути. Потребовалось ничто иное - экспериментальный анализ поведения - для того, чтобы обнаружить значение факторов подкрепления, а эти факторы так и остаются почти необнаружимыми методом случайного наблюдения. Это легко продемонстрировать. Факторы подкрепления, которые мы задаем в опытах в оперантной лаборатории, часто сложны, но они всё же проще, чем многие факторы подкрепления, действующие в большом мире. Однако тому, кто не знаком с методикой лабораторных опытов, будет трудно понять, в чем суть происходящего в экспериментальной установке (ящике Скиннера). Он видит, что организм выполняет несколько шаблонных актов поведения в присутствии различных стимулов, которые время от времени изменяются, и он может порой увидеть акт подкрепления, например, появление кусочка корма, который организм съедает. Всё это - очевидные факты, однако одни лишь случайные наблюдения редко выявляют факторы подкрепления. Наш наблюдатель не сможет объяснить, почему организм ведет себя так, а не иначе. И если он не может понять того, что он видит в упрощенных лабораторных условиях, как можно ожидать того, что он постигнет смысл происходящего в повседневной жизни?
Экспериментатор, конечно, имеет дополнительную информацию. Он кое-что знает о генетике подопытного организма, по меньшей мере в силу того, что он уже изучал других представителей той же чистой линии. Он кое-что знает о предыстории подопытного организма - о факторах подкрепления, которые ранее воздействовали на организм, график голодания, которому подвергся организм, и так далее. Но наш посторонний наблюдатель не понял сути опыта не потому, что он не знал этих дополнительных фактов; он не понял её потому, что он не мог видеть смысл того, что происходит на его глазах. В эксперименте с оперантным поведением важными данными являются изменения вероятности (обусловленного) акта поведения, обычно наблюдаемые как изменения частоты (акта поведения), а ведь следить за изменениями его частоты путём простого наблюдения трудно, а то и невозможно. Мы не очень хорошо приспособлены для того, чтобы видеть изменения частоты повторения, происходящие в течение довольно длительного времени. А экспериментатор может видеть эти изменения на графиках самописца. То, что кажется довольно случайной чередой актов поведения, может оказаться стадией закономерного процесса. Экспериментатору также известны доминирующие факторы подкрепления (он на самом деле задал их сконструированной им экспериментальной установкой). Если наш случайный наблюдатель потратит достаточно времени, то он сможет обнаружить некоторые из факторов подкрепления, но он сможет сделать это, только если будет знать, чего искать. До того, как в лабораториях начали задавать факторы подкрепления и исследовать их действие, почти не делалось усилий для того, чтобы обнаружить их в повседневной жизни. Именно таким образом, как мы уже отмечали в главе I, экспериментальный анализ дает возможность эффективной интерпретации (анализа) человеческого поведения. Это позволяет нам пренебрегать несущественными деталями, независимо от того, сколь драматическими они бы ни были, и делать упор на тех особенностях, которые без помощи такого анализа можно было бы проигнорировать, как тривиальные.
(У читателя, возможно, была склонность отмахиваться от частого упоминания факторов подкрепления, как новомодного словечка из области технического жаргона, но это не тот случай, когда старые вещи просто называют новыми именами. Ведь факторы подкрепления - это универсальное, повсеместное явление. Они объясняют традиционные вопросы преднамеренного и целевого (поведения), но гораздо более полезным образом, и они дают альтернативные формулировки так называемых «процессов сознания». Многие частности ранее никогда ещё не рассматривались, и не существует традиционных терминов, пригодных для их обсуждения. Вся значимость этого понятия, несомненно, еще далека от адекватного признания.)"

СКИННЕР: ПРЕВЫШЕ СВОБОДЫ И ЧЕСТИ. ГЛАВА 8 - 2



--

Традиционное представление о правосудии и управлении:
завяжи глаза и руби карающим мечом направо и налево.

"За интерпретацией (анализом) следуют практические действия. Факторы подкрепления доступны для манипуляции, и по мере того, как мы приходим к пониманию взаимоотношений между поведением и окружающим миром, мы открываем новые пути изменения поведения. Контуры этой технологии уже ясны. В качестве задачи ставится выработка или изменение поведения, и затем организуются соответствующие факторы подкрепления. При этом могут быть необходимы запрограммированные последовательности факторов подкрепления. Эта технология была наиболее успешной там, где можно довольно легко определить целевое поведение и задать необходимые для этого факторы подкрепления, например, в воспитании детей, в школах и для управления поведением умственно отсталых и госпитализованных психопатов. Однако те же принципы применяются ещё и при создании учебных материалов на всех уровнях образования, в психотерапии, выходящей за рамки простого управления поведением, в реабилитации, в управлении производством, в градостроении и во многих других областях человеческого поведения. Существует много разновидностей "модификации поведения" и много различных формулировок, но все они едины в одном существенном пункте: поведение может быть изменено путем изменения условий, функцией которых оно является.

Такая технология является этически нейтральной. Он может быть использована как злодеями, так и праведниками. В её методологии нет ничего, что определяло бы ценности, управляющие её применением. Однако мы имеем здесь дело не только с практическими приёмами, но и с созиданием всей культуры целиком, и тогда выживание культуры становится особого рода ценностью. Человек может создать лучший способ воспитания детей прежде всего для того, чтобы избежать детей, которые ведут себя плохо. Он может решить свою проблему, например, жестоким тиранством. Или, наоборот, его новый метод может содействовать благу детей и родителей в целом. Этот метод может потребовать времени, усилий и принесения в жертву личных подкреплений, но он предложит и будет использовать его, если у него достаточно сильная мотивация трудиться на благо окружающих. Если ему даёт сильное подкрепление вид того, как радуются окружающие, то он будет разрабатывать, например, условия, в которых дети счастливы. Если его культура вдохнула ему заинтересованность в ее выживании, то тут он может изучать вклад, который люди вносят в свою культуру, как результат их раннего развития, и тогда он сможет разработать лучший метод того, как увеличивать их вклад. Те, кто усваивают этот метод, смиряются с некоторым уменьшением личных подкреплений.
Те же самые три вида ценностей можно обнаружить в конструкции других культурных практик (обычаев). Школьный учитель может разработать новые способы обучения, которые сделают жизнь легче для него самого, или которые обрадуют его учеников (которые в свою очередь дадут подкрепление ему самому), или которые сделают более вероятным то, что его ученики сделают максимально возможный вклад в свою культуру. Предприниматель может разработать систему оплаты труда, которая увеличивает его прибыли, или же работает на благо его наёмных рабочих (??? - behaviorist-socialist), или наиболее эффективно производит товары, в которых нуждается общество, с минимальным потреблением ресурсов и минимальным загрязнением среды. Правящая партия может в первую очередь действовать для того, чтобы сохранить свою власть, или для того, чтобы давать подкрепление тем, кем она правит (кто в свою очередь поддерживает её власть), или служа олигархам путем введения программы жестокой экономии, которая может стоить партии и власти, и поддержки народа.
Те же три уровня можно обнаружить и в конструировании культуры в целом. Если создатель - индивидуалист, он будет разрабатывать мир, в котором он будет под минимумом управления и будет считать высшей ценностью своё личное благо. Если он был сформирован соответствующей социальной средой, то он будет разрабатывать культуру на благо других, возможно, в ущерб личному благу. Если он обеспокоен прежде всего ценностью выживания культуры, то он будет разрабатывать её с расчётом на эффективное функционирование.

Когда культура побуждает некоторых из своих членов на то, чтобы трудиться для её выживания, то что им надо делать? Им надо предвидеть хотя бы часть трудностей, с которыми столкнется культура. А они, как правило, лежат далеко в будущем, и подробности не всегда ясны. Апокалиптические видения имеют долгую историю, но только в последнее время уделяется много внимания предвидению будущего. Против полностью непредсказуемых трудностей ничего не поделаешь, но мы можем предвидеть некоторые проблемы путем экстраполяции нынешних тенденций. Достаточно просто наблюдать постоянное увеличение численности людей на Земле, или размеров и распространения ядерных арсеналов, или загрязнения окружающей среды и истощения природных ресурсов; мы можем затем изменить образ действий, чтобы соответственно побудить людей иметь меньше детей, меньше тратить на ядерное оружие, прекратить загрязнение окружающей среды, и потреблять ресурсы менее интенсивно.
Нет нужды в предсказании будущего для того, чтобы видеть то, как сила культуры зависит от поведения её членов. Культура, которая поддерживает общественный порядок и защищает себя от нападений, избавляет своих членов от определенных видов угроз и очевидно уделяет больше времени и энергии для других дел (особенно, если порядок и безопасность не поддерживаются насилием). Культура нуждается в различных благах и ресурсах для своего выживания, и её сила должна зависеть отчасти от экономических факторов подкрепления, которые поддерживают предприимчивый и производительный труд, от наличия средств производства, и от разведки и экономии природных ресурсов. Культура очевидно будет сильнее, если она побуждает своих членов поддерживать безопасную и здоровую социальную среду, обеспечивать медицинскую помощь и поддерживать плотность населения, соответствующую её ресурсам и занимаемому пространству. Культура должна передаваться из поколения в поколение, и ее сила очевидно зависит от того, сколько и каких знаний получает новое поколение, как через неформальные факторы усвоения, так и через образовательные учреждения. Культура нуждается в поддержке своих членов, и она должна содействовать стремлению к счастью и его достижению, чтобы предотвратить их недовольство или эмиграцию. Культура должна быть достаточно стабильной, но она также должна быть способной к изменениям, и она очевидно будет максимально сильна, если сможет избегать чрезмерного почитания традиций и страха новизны, и с другой стороны, слишком быстрых изменений. Наконец, культура будет обладать особой мерой ценности выживания, если она поощряет своих членов изучать существующие нормы и экспериментировать с новыми.
Культура очень похожа на экспериментальную установку ("ящик Скиннера"), используемую для анализа поведения. Обе представляют собой наборы факторов подкрепления. Ребенок рождается в культуру общества, подобно тому, как организм помещается в экспериментальную установку. Проектирование культуры подобно планированию эксперимента; при этом устанавливаются факторы подкрепления и регистрируются результаты. В эксперименте нас интересует его результат, а при конструировании культуры - то, будет ли она функционировать. Такова разница между наукой и технологией (поведения).
В утопической литературе можно найти целую коллекцию проектов культуры общества. Авторы описывали свои видения хорошей жизни и предлагали пути к их достижению. Платон в диалоге "Республика" выбрал политическое решение; Св. Августин в "Граде божьем" - религиозное. Томас Мор и Фрэнсис Бэкон, будучи юристами, уповали на закону и порядок, а утописты восемнадцатого века в традиции Руссо - на гипотетическую природную доброту человека. Девятнадцатый век был свидетелем экономических проектов, а двадцатый век видел подъем того, что можно назвать психологическими утопиями, в которых стал обсуждаться (часто сатирически) полный спектр социальных факторов подкрепления.
Авторы утопий изо всех сил старались упростить свою задачу. Утопическая община, как правило, состоит из относительно небольшого числа людей, живущих вместе в одном месте и в постоянном контакте друг с другом. Они могут заниматься неформальным управлением этикой и свести к минимуму роль формальных учреждений. Они могут учиться друг у друга, а не у специалистов, называемых учителями. Их можно удерживать от зла по отношению друг к другу при помощи порицания, а не специализированных наказаний системы правосудия. Они могут производить и обменивать материальные блага без указания их ценности в денежном выражении. Они могут помогать больным, инвалидам, помешанным или старикам с минимумом помощи от системы здравоохранения. Вредоносные контакты с другими культурами избегаются путем географической изоляции (утопии, как правило, расположены на островах или в окружении высоких гор), а вступлению в новую культуру способствует некий формализованный разрыв с прошлым, например ритуал вторичного рождения (утопии часто помещаются в далеком будущем, так что необходимая эволюция культуры кажется вполне правдоподобной). Утопия представляет собой монолитную социальную среду, все части которой работают сообща. Домашняя среда не конфликтует со школой или улицей, религия не конфликтует с государством, и так далее.
Однако по-видимому наиболее важной особенностью проектирования утопий является то, что выживание общины важно для ее членов. Малый размер, изоляция, внутренняя спаянность - всё это дает общине идентичность, которая делает невозможным безразличие к ее успехам или неудачам. Фундаментальный вопрос относительно всех утопий таков: "Будет ли она действительно функционировать?" На эту литературу стоит обращать внимание хотя бы потому, что она делает упор на экспериментировании. Она рассмотрела традиционную культуру и обнаружила её непригодность, и создала новые модели, для того чтобы их опробовали и модифицировали соответственно требованиям реальных обстоятельств.
Упрощения утопической литературы, которые представляют собой не более, чем упрощения, характерные для науки, редко осуществимы в мире в целом, и существует много других причин того, почему трудно осуществить конкретный проект. Большой изменчивой массой населения невозможно управлять при помощи неформальных общественных этических воздействий, потому что общественные подкрепители, такие как похвала и порицание, тут невозможно обменять на подкрепители в межличностных отношениях, на которых они (неформально) основаны. Зачем обращать внимание на похвалу или порицание кого-то, кого больше никогда не встретишь снова? Этическое управление поведением действенно в небольших группах, но управление поведением населения в целом надо поручать специалистам - полицейским, священникам, собственникам (?!?! - behaviorist-socialist), учителям, психотерапевтам и так далее, с их специализированными подкрепителями и формализованными факторами подкрепления. Они, вероятно, уже находятся в состоянии конфликта друг с другом и почти наверняка будет конфликтовать с любым новым набором факторов подкрепления. Ведь если вовсе не трудно изменить неоформальное обучение, то почти невозможно изменить официальное учебное заведение. Довольно легко изменить обычаи супружества, развода и воспитания детей по мере того, как их значение для культуры изменяется, но почти невозможно изменить религиозные догмы, которые диктуют такие обычаи. Легко изменить то, в какой степени различные виды поведения воспринимаются как нормальные, но трудно изменить законы государства. Ценность благ как подкрепителей является более гибкой, чем цены на них, установленные экономической системой. Буква закона более неуступчива, чем конкретные факты, которые она трактует.
Вовсе не удивительно, что если говорить о реальном мире, то слово "утопический" означает "неосуществимый". И кажется, что история это подтверждает: на протяжении двух с половиной тысяч лет предлагались различные утопические проекты, и большинство попыток осуществить их оказались позорными неудачами. Но опыт истории всегда свидетельствует против всего нового; как раз это и подразумевают под историей. Но вероятность научных открытий и изобретений мала; такова уж суть открытий и изобретений. И если плановая экономика, гуманные диктатуры, идеальные модели общества и прочие утопические затеи не удались, то мы должны помнить, что неплановые, недиктаторские и неидеальные общества тоже терпели крах. Неудача не всегда является ошибкой; она может быть просто пределом улучшения, который можно достичь в данных обстоятельствах. Действительная ошибка - это прекращение таких попыток. Возможно, мы не можем в настоящее время успешно сконструировать культуру целиком, но мы можем конструировать улучшение обычаев и норм по частям. Поведенческие процессы в реальном мире такие же, как и в утопических общинах, и нормы действуют в них одним и тем же образом по тем же самым причинам.

Те же преимущества можно получить, если руководствоваться факторами подкрепления, а не состояниями ума или чувствами. Например, бесспорно серьезная проблема состоит в том, что учащиеся больше не реагируют традиционным образом на ситсему образования; они прогуливают школу, даже порой длительное время, они приходят только на те предметы, которые им нравятся, или на те, которые, как им кажется, помогут им решить их проблемы; они ломают школьное имущество и нападают на учителей и администраторов. Но мы не решим эту проблему "культивируя в обществе уважение, которое оно теперь утратило к образованию как таковому и к профессии ученого и педагога." (Культивирование уважения - это метафора из области садоводства.) Неправильна сама атмосфера, царящая в системе образования. Мы должны разработать факторы подкрепления, из-за которых учащиеся выработают шаблоны поведения, полезные для них и для общества - факторы, которые не имеют отрицательных побочных эффектов и которые вырабатывают поведение, о котором говорят, что оно "свидетельствует об уважении к образованию." Нетрудно понять, что именно неправильно в большинстве образовательных учреждений, и многое уже было сделано для того, чтобы разработать учебные материалы, которые делают процесс обучения как можно проще, и сконструировать факторы подкрепления в классной комнате и в других местах, которые дают учащимся мощные стимулы для получения образования.
Другая серьезная проблема возникает, когда молодые люди отказываются служить в вооруженных силах и дезертируют или бегут в другие страны; но нам не удастся это существенно изменить "внушая им больше лояльности и патриотизма". Надо изменить факторы подкрепления, которые побуждают молодежь вести себя данным образом по отношению к своему правительству. (Книга написана во время агрессии империализма США против Вьетнама - примечание behaviorist-socialist) Правительственные санкции остаются почти исключительно карательными, и их отрицательные побочные эффекты четко выражены интенсивностью внутренних беспорядков и международных протестов. Серьезная проблема состоит в том, что мы почти непрерывно находимся в состоянии войны с другими народами, но мы не далеко уйдем, обвиняя "напряженность, которая приводит к войне", или потакая духу милитаризма, или "изменяя умы людей" (в которых, как поучает ЮНЕСКО, якобы зарождаются войны). Изменять надо те факторы, под действием которых люди и народы начинают войны.

Другой причиной для беспокойства может быть то, что многие молодые люди стараются работать как можно меньше, или что рабочие трудятся малопродуктивно и часты прогулы, или что товары часто плохого качества, но мы мало чего добьёмся, пытаясь внушить им "чувство профессиональной гордости или гордости результатами своей работы", или "чувство собственного достоинства как рабочего", или (там, где профессионализм яваляется компонентом кастовых предрассудков) изменяя "глубинную эмоциональную основу кастового Супер-эго", как выразился некий автор. На самом-то деле что-то неладно с факторами подкрепления, которые побуждают людей работать усердно и прилежно. (Другие виды экономических факторов подкрепления тоже не в порядке.)
Уолтер Липпман как-то сказал, что "важнейшей проблемой человечества" является то, как люди смогут спасти себя от катастрофы, которая им угрожает, но чтобы решить её, мы должны сделать больше, чем просто выяснить то, как люди смогут "найти в себе волю и способность спасти себя." Мы должны выяснить те факторы подкрепления, которые побуждают люди действовать для того, чтобы увеличить шансы на выживание их культуры и общества. Мы имеем физические, биологические и поведенческие технологии, нужные для того, "чтобы спасти себя"; а проблема-то состоит в том, чтобы побудить людей их использовать. Возможно, что "утопию достаточно только пожелать," но что это значит? Каковы основные характеристики культуры и общества, которые выживут потому, что побуждают народ на усилия для их выживания?

Применение науки о поведении для конструирования культуры является амбициозным проектом, и часто считается утопическим в уничижительном смысле, поэтому стоит рассмотреть причины такого скептицизма. Например, часто утверждают, что существуют фундаментальные различия между реальным миром и лабораторией, в которой анализируют поведение. Мол, обстановка опыта - искусственная, а в реальном мире всё естественно; условия опыта простые, а мир - сложен; и поэтому, мол, если процессам, наблюдаемым в лаборатории, присущ порядок и закономерности, то поведение в других ситуациях в принципе запутанно и сложно. Это, конечно, реальные различия, но такое положение изменяется по мере развития науки о поведении, и их не следует преувеличивать даже сейчас.
Разница между искусственными и естественными условиями не принципиальна. Для голубя может быть естественным ворошить листья и находить кусочки корма под некоторыми из них, в том смысле, что тогда факторы подкрепления являются стандартным компонентом среды, в которой эволюционировали голуби. А факторы подкрепления, при которых голубь клюет освещенный диск на стенке, и в кормушке-дозаторе под этим диском появляется корм, являются явно искусственными. Но несмотря на то, что запрограммированное оборудование в лаборатории искусственно, а лежащие на земле листья и семяна под ними - явление природы, схемы, по которым такое поведение голубя получает подкрепление, можно сделать одинаковыми. Эта естественная ситуация является тем, что в лабораторных опытах называется схемой подкрепления с варьирующим соотношением, и у нас нет никаких оснований сомневаться в том, что обе эти ситуации формируют поведение одинаковым образом. Когда воздействие этой схемы изучается с помощью программирующего оборудования, мы начинаем понимать закономерности поведения, наблюдаемого в природе, и по мере того, как все более и более сложные факторы подкрепления исследуются в лаборатории, всё более и более ясным становится роль факторов подкрепления в природе.

То же самое верно и в отношении упрощения. Любая экспериментальная наука упрощает (стандартизует) условия, в которых она ведёт работу, особенно на ранних стадиях исследований. Анализ поведения, естественно, начинается с простого поведения простых организмов в простых условиях. Если обнаруживается достоверная закономерность, то условия опыта можно усложнить. Мы продвигаемся вперед не быстрее, чем это позволяют наши успехи, и прогресс исследований часто кажется недостаточно быстрым. Но поведение - это обескураживающая область исследований, потому что мы пребываем в очень тесном контакте с ним. Счастье ранних физиков, химиков и биологов состояло в своего рода естественной защищенности от сложных проблем в их областях исследования; они не сталкивались с огромной массой запутанных фактов. Они могли выбрать пару объектов для исследования и игнорировать всю остальную природу как не имеющую отношения к делу или явно находящуюся вне досягаемости. Если бы Гильберт, Фарадей или Максвелл имели хотя бы поверхностное видение того, что сейчас известно об электричестве, у них было бы гораздо больше проблем с нахождением исходных позиций и с формулировкой принципов, которые не показались бы им "упрощенными". К счастью для них, многое из того, что в настоящее время известно в их областях исследований, стало известно лишь в результате дальнейших исследований их практического применения в технологии, и этим не пришлось заниматься до тех пор, пока принципы не были достаточно хорошо разработаны. Ученый, изучающий поведение, не имеет такого счастья. Он слишком хорошо осознаёт своё собственное поведение, как часть предмета исследований. Слабые ощущения, каверзы памяти, парадоксы снов, откровенно интуитивные решения проблем - всё это и многие другие феномены человеческого поведения настойчиво требуют внимания. В этой ситуации гораздо труднее найти исходные позиции и сформулировать принципы, которые не кажутся слишком упрощенными.
Несомненно, что интерпретация сложного мира человеческих отношений в рамках экспериментального анализа часто бывает упрощенной. Бывает, что результаты преувеличивают, а ограничениями пренебрегают. Но действительно громадным упрощением являются традиционные чары состояний сознания, чувств и других атрибутов автономной личности, на смену которым пришел анализ поведения. Лёгкость, с которой без особых колебаний выдумываются менталистские объяснения, является, пожалуй, самым лучшим свидетельсвом того, что на них не надо обращать внимания. То же самое можно сказать и о традиционных методах (интроспективной психологии). Технологию, которая порождена экспериментальным анализом, следует оценивать только в сравнении с тем, что делается другими методами. Что, в конце концов, мы можем предъявить по сравнению с ненаучным или донаучным мышлением, или здравым смыслом, или озарениями, полученными на личном опыте? Выбор тут между наукой и пустозвонством, и единственное решение проблемы упрощений - это учиться иметь дело со сложностями.
Наука о поведении еще не готова решить все наши проблемы, но это наука в прогрессивном развитии, и о её итоговой адекватности судить ещё рано. Когда критики утверждают, что она не может объяснить тот или иной аспект поведения человека, то они, как правило, намекают, что она никогда не будет в состоянии сделать это, однако анализ поведения продолжает развиваться и на самом деле продвинулся гораздо дальше, чем обычно считаю критики.
Не столь важно знать, как решить проблему, сколь знать, как искать её решение. Ученые, которые обратились к президенту Рузвельту с предложением построить бомбу настолько мощную, что она сможет закончить Вторую мировую войну в течение нескольких дней, не могли сказать, что они знают, как сделать её. Все, что они могли сказать, то это то, что они знают, каким образом это выяснить. Проблемы поведения, которые предстоит решить в современном мире, несомненно, сложнее, чем практическое использование расщепления атомных ядер, и фундаментальная наука всё ещё не столь далеко продвинулась, но мы знаем, где начать искать эти решения.
Предложение сконструировать культуру (общественные отношения) с помощью научного анализа часто вызывает зловещие пророчества катастрофы. Мол, общественные отношения не будут действовать так, как планировалось, и непредвиденные последствия могут быть катастрофическими. Доказательства этому приводят редко, возможно потому, что кажется, что история свидетельствует в пользу неудачи: многие планы кончились неудачей, дескать лишь только потому, что их планировали. Угроза конструирования общественных отношений, как заявил г-н Кратч (Krutch), в том, что нечто незапланированное "никогда уже не сможет озарить нас снова." Однако трудно оправдать надежду, которую возлагают на случайность. Это правда, что почти все достижения человечества по сегодняшний день являются плодом счастливых случайностей, и они несомненно, будут и далее вносить свой вклад в достижения человечества, но случайность как таковая вовсе не является добродетелью. Ведь и то, что не планируют, тоже терпит крах. Идиосинкразии властолюбивого правителя, который считает любой непорядок преступлением, могут иметь по случайности ценность для выживания государства, если соблюдаются закон и порядок, но военные затеи вождя-параноика, имеющие то же происхождение, могут иметь совершенно противоположный эффект. Промышленность, которая развивается в необузданной погоне за потребительским счастьем, может иметь по случайности ценность для выживания, если вдруг понадобится военная техника, но она также может исчерпать природные ресурсы и отравить окружающую среду.

Если планируемая культура будет обязательно означать однообразие и регламентацию, то она на самом деле может усердствовать в этом, препятствуя своему собственному дальнейшему прогрессу. Если бы люди были очень стандартными, они имели бы меньше шансов обнаружить или разработать что-то новое, и культура, которая стремится оболванить людей на один манер, может погрязнуть в стандартных шаблонах, от которых уже не высвободишься. Так можно сконструировать никуда не годную культуру, но в поисках разнообразия мы не должны полагаться на случайности. Многим возникшим случайно культурам тоже свойственны однообразие и регламентация. Потребности администрирования в правительственных, религиозных и экономических системах порождают однородность, потому что это упрощает задачу управления. В традиционных образовательных учреждениях регламентируется то, что именно и в каком возрасте учащиеся должны учить, и какие экзамены сдавать, чтобы гарантировать то, чтобы требуемое от них было выполнено. Законы государств и религий, как правило, чётко сформулированы и допускают очень мало отклонений или изменений. Так что единственная надежда - это планируемое разнообразие, которое признаёт ценность разнообразия. Селекция растений и животных приводит к их однообразию, когда требуется однородность сорта или породы (что упрощает растениеводство и животноводство), но и в ней необходимо планируемое разнообразие.
Планирование не препятствует появлению счастливых случайностей. Много тысяч лет люди использовали волокна (например: хлопок, шерсть и шелк) из источников, которые были случайными в том смысле, что они были продуктами факторов выживания в эволюции, не имеющих тесной связи с теми факторами, которые сделали их полезными для людей. С другой стороны, синтетические волокна - явный результат  технологических разработок, при которых учитывалась их полезность. Но производство синтетических волокон не делает менее вероятным эволюционное возникновение чего-то нового вроде хлопка, шерсти или шелка. Неожиданные явления случаются и дальше, и этому даже способствуют те, кто иссследует новые возможности. Можно сказать, что наука увеличивает число неожиданных открытий. Физик в исследованиях не ограничивается температурами, которые случайно наблюдаются в обыденном мире, а ведет опыты при последовательном ряде значений температуры в очень широком диапазоне. Ученый, изучающий поведение, не ограничивается схемами подкрепления, которые наблюдаются в природе, а конструирует большое разнообразие этих схем, некоторые из которых, возможно, никогда не возникнут по случайности. В случайном характере неожиданных явлений нет ничего положительного. Культура эволюционирует, когда новые шаблоны поведения возникают и подвергаются отбору (подкреплением в рамках существующей культуры - примечание behaviorist-socialist), и нам ни к чему ждать, чтобы они появились только в результате случайности."